Тема конкурса: Сицилия и Калабрия глазами россиян
Номинация: литературное эссе, стихотворение, песня
ФИО автора: Ударцева Елена Сергеевна, Московская область
Стены любого гостиничного номера в каждом уголке мира выглядят одинаково чужими. Где я? Мгновенно подключаются обоняние и слух, а долей секунды позже лицо расплывается улыбкой — такого смешения запахов свежего хлеба с острой морской влагой и черной пылью, приправленного смехом и веселой болтовней, нет, пожалуй, нигде больше. Сицилия! Только здесь!
Этот остров невозможно спутать. Даже, если у вас отобрать зрение, обоняние и слух, вы запросто узнаете его: лизните воздух. На языке останутся едкие средиземноморские водоросли и та же черная пыль.
Дотроньтесь до любого камня — он теплый: это жаркое сицилийское сердце толкает по его суровым жилам тонкую песочную кровь. Выйдите на улицу и, если вы не споткнетесь о какой-нибудь «Театро Греко» или не расшибете лоб о стены нормандского храма, больше похожего на осадную крепость, чем на дом Бога, то вам посчастливится встретить настоящую Сицилию — ее людей.
Справочники и энциклопедии наперебой утверждают, что Остров всегда стоял на перекрестье важных морских путей. И именно поэтому эти 26 000 кв. км. были отличной приманкой: греки, римляне, арабы, норманы, анжуйская и арагонская династии, австрийцы… И каждый завоевывал.
А потом дарил подарки, извиняясь: золотой мозаикой, театральными представлениями, виноделием, храмами, кораблями, каменьями, Архимедом. И каждый не был прощён, но получил снисхождение. Сицилийцы удивительно гордятся своими полученными «взятками». Они и сейчас с пренебрежением и восторгом встречают толпы новоявленных завоевателей, многоязыких и с иностранными паспортами.
Иной раз кажется, что туристы — нация, без войн захватившая полмира, и есть местное население. Не раз я сталкивалась с ситуацией, когда спрашивая дорогу у казалось бы вполне сицилийского вида гражданина, слышала ответ на немецком или французском. А однажды дорогу к Дуомо спрашивали у меня. И это еще одно парадоксальное отличие настоящей Сицилии — жители ее похожи сразу на все нации мира, кроме, пожалуй, китайцев или филиппинцев. Но те, единственные, не пытались завоевывать вулканическое островное образование, звавшееся на средневековых картах «веером Европы».
Я бродила по Палермо и вдруг увидела собственную бабушку. Она сидела со своими подружками, тетей Валей и Клавдией, на каменной лавке в вечном вишневом свитере и с любимыми бусами из индийского граната. Они грызли семечки, травили анекдоты и пили пиво. Вот напиток и показался мне странным — бабушка, прошедшая войну, предпочитала покрепче.
Я подошла ближе и вспомнила, что бабуля умерла два года назад в российской деревне без газа и дорог. Часто потом удивлялась я этому невероятному свойству местных жителей — быть двойниками мира.
Путеводители рассказывают про Сицилию, как про место силы. И это действительно так. Люди Острова сильны: животное любопытство, всепроникающая гордость, вечная улыбка, легкость знакомств, обаятельная умилительность.
Они открыто и радостно рассказывают разные истории про свою настоящую любовь, жестами вызнают, откуда ты, радушно встречают, развлекаются гостеприимством, не забывают взять с тебя полную стоимость, и выбрасывают из головы, как только ты переступишь порог. Их часто зовут детьми, чересчур восприимчивыми, доверчивыми и солнечными.
Но разве дети будут спокойно следить за очередным завоеванием их Дома? Нет, обычные дети будут драться и геройски погибать, чтобы потом песни об их подвигах издавались в книжках с цветными картинками. И только дети богов, сами — боги, милостиво позволяют очередным варварам присваивать не свое: можно захватить землю, но людей подчинить не удастся.
Миф про Гефеста вторит: сложной интригой заполучив Афродиту в жены, разве смог он заставить ее влюбиться в него? Думаю, что именно это и двигало всеми поработителями Острова – жажда искренних чувств его истинных хозяев.
Я не знаю ни одной народности, которую я сама желала бы очаровать более яростно, чем сицилийцев. Ради этого я взбиралась на Этну, погружалась на дно Ионического моря, заблудилась на Ортиджие, истоптала Палермо, карабкалась по крепости в Чефалу, пела песни в «Ухе Диониса», пила вино у источника Аретузы, мерила сапоги и скупала серьги, дышала серой из кратера, укладывала пол-острова на ладонь с высоты Энны, ругалась с контролером автобуса, жестами общалась с рыбаками, с нищими встречала рассвет, ела, жила, смеялась, уставая, засыпала в слезах…
Я не знаю, какую взятку я дала богам Сицилии, но случайные прохожие подвозили мою сумку, гид на Этне с улыбкой интересовался, на какой кратер я взбиралась, хоть и нельзя, а дайвинг-бади отрывал мне ракушки и ловил осьминога, контролер громко мирился, а пассажиры автобуса охраняли мою сумку, пока я бегала за билетом, и водитель махал мне на обратном пути рукою, сотрудница инфоцентра в Энне не верила, что я не знаю итальянского, юноша лет одиннадцати на автобусной остановке старательно знакомился, а в церкви Николози случайная бабушка, рассказывала про вокруг стоящие скульптуры и фрески, целовала в нос и называла «белла».
Однажды я проснулась. Острый морской воздух щекотал пятки и за ухом, а ранние соседи громко обсуждали планы на день. От гостиничных стен исходило тепло. Стены дома всегда греют. Особенно, если дом — вся Сицилия!
